Мудрость комбрига Флегонтова после Липеньского боя

Штурм немецкого гарнизона в д.Липень Осиповичского района, проведенный 26 ноября 1942 года партизанами – флегонтовцами бригады “За Родину”, его подготовка, ход, итоги и оценки по разному изложены в мемуарах, воспоминаниях участников и партизанских командиров, в партизанской газете того военного времени.

Школьниками-краеведами Липеньской школы под руководством учителя истории Ольги Алексеевны Подвойской (и при информационном содействии проекта “Электронная книга Память. Осиповичский район”) в 2019 году к 75-летию Победы проделан огромный труд и подготовлена конкурсная исследовательская работа об этом событии. По ее итогам принято отличное решение о возобновлении проведения в школе ежегодных “Линеек Памяти” в ноябре месяце, приуроченных к дате гибели 5 партизан-флегонтовцев около школы (казарма немецкого гарнизона в годы войны размещалась в здании школы!):

Уже после написания школьной работы удалось получить и прочитать книгу Б.В. Осипова “Биография пишется смолоду”, где изложены дополнительные данные о том, что же было до и после неудачного штурма, когда погибли 5 партизан.

Глава книги о Липеньском бое и событиях, последовавших после него, называется “Доверие комбрига”. Хотя, на мой субъективный взгляд, эту часть книги правильно было бы назвать “Мудрость комбрига”. Почему так? Возможно, потому, что если бы не выдержка и житейская мудрость командира партизанской бригады Флегонтова А.К., то совсем по другому сложилась бы судьба партизанского командира Владимира Тихомирова… (ставшего, как известно, к концу войны и комбригом, и Героем Советского Союза…).

Приводим главу книги:
“Во второй половине ноября 1942 года командование бригады «За Родину» приняло решение уничтожить вражеский гарнизон местечка Липень.

Это местечко, расположенное в Осиповичском районе, являлось опорным пунктом фашистов, который позволял им контролировать тянувшиеся отсюда шоссейные дороги на Свислочь и Осиповичи. Липенский гарнизон затруднял действия подрывников, направлявшихся к железнодорожному перегону Осиповичи— Марьина Горка.

Идею операции подал Владимир Тихомиров. Ему комбриг и поручил разработать ее план.

Незадолго до начала войны Владимир Тихомиров закончил Харьковское танковое училище. Затем он служил в Белоруссии, где и принял боевое крещение. Близ станции Городея Тихомиров был ранен в ногу, получил тяжелые ожоги. Санитарный поезд, в котором везли Владимира, подвергся под Брицаловичами массированному налету фашистской авиации. Очнулся Тихомиров в кузове грузовика, где кроме него было еще четверо раненых. Их доставили в маленькую больницу лесной деревушки неподалеку от Бацевич. Через месяц туда внезапно нагрянули гитлеровцы.Так Тихомиров попал в плен. Через какое-то время ему удалось совершить побег. Владимир добрался до Кличевских лесов, где вступил в 620-й партизанский отряд под командованием Макея Михолапа. Позже Тихомиров возглавил вновь созданный отряд имени Сталина.

К тому моменту, когда его отряд влился в бригаду «За Родину», в нем насчитывалось уже свыше ста бойцов. В бригаде полюбили Владимира Тихомирова. За удаль и бесстрашие. По душе он был и Флегонтову, хотя, на первый взгляд, могло показаться, что Алексей Канидьевич относится к Тихомирову несколько строже, чем к другим командирам. В лихом, до бесшабашности смелом парне наметанный глаз комбрига без труда уловил задатки настоящего партизанского вожака. Поставив себе целью развить эти задатки, он даже местом своего постоянного пребывания избрал лагерь отряда имени Сталина.

На следующий день Владимир Тихомиров представил Флегонтову план операции.
— Да разве это партизанский налет? — в сердцах бросил командир бригады, выслушав его соображения.

— Где ж это видано, чтобы партизаны вели атаку в лоб?

— А помоему, в этом наш козырь. Они этого не ожидают, а мы — бац!

— Нет, Володя, от таких козырей надо отказываться…

Конечно, как комбриг Флегонтов мог заставить Тихомирова внести изменения в план. Однако он не спешил воспользоваться правом приказа, по опыту зная, что успех той или иной операции в первую очередь обеспечивается полным взаимопониманием между командиром и подчиненным. Подобное взаимопонимание уже установилось у него с большинством командиров и бойцов, кроме Владимира Тихомирова.

Да и неудивительно: их он знал давно, а Владимира лишь месяц с небольшим. Флегонтов стал спокойно, щадя самолюбие молодости, доказывать Тихомирову, в чем состоит ошибочность его рассуждений. Раскладывая все по полочкам, он старался уяснить для себя главное: согласен с его аргументами Тихомиров или нет? Почувствовав, что тот не разделяет его тревогу за судьбу операции, Флегонтов вовлек в разговор Федора Тараненко, присутствовавшего при их беседе:

— А как считает начальник штаба?
— Я думаю, Алексей Канидьевич, вы правы. Армейская атака по фронту в партизанской практике может привести к неоправданным потерям.
— Вот видишь, Володя, начальник штаба меня поддерживает…

Позже, однако, выяснилось, что Владимир Тихомиров не учел критические замечания Флегонтова. Воодушевленный победой под Перуновым Мостом (деревня в Червенском районе Минской области), он был убежден: как и там, фашисты побегут после первых же выстрелов партизан. В воображении Тихомиров видел, как все будет: перепуганные внезапным налетом, гитлеровцы выпрыгивают из окон казармы и, очумелые, в одних подштанниках несутся прямо под перекрестный огонь автоматчиков.

Однако Тихомирову не удалось реализовать свой замысел. Фашисты обнаружили партизан прежде, чем те заняли исходные позиции для атаки, и первыми открыли перекрестный огонь. Партизанам не удалось использовать фактор внезапности. Их атака захлебнулась. Были и потери…

Узнав о срыве операции, Флегонтов мгновенно помрачнел, вскочил с табуретки и нервно заходил по землянке. Потом резко остановился и зло крикнул:
— Не может быть!

Андрей Зиновьев, принесший печальную новость, молча опустился на нары рядом с Федором Тараненко. Оба впервые видели своего командира в таком возбужденном состоянии. Да и можно ли было сохранить спокойствие? За одну ночь потерять убитыми пять человек, в том числе одного из лучших командиров кавгруппы, Петра Валькова, и не добиться цели — такого в бригаде еще не бывало!

Известие о том, что отряд Тихомирова разрушил несколько дзотов, уничтожил полтора десятка гитлеровцев, конечно, не могло смягчить боль утраты.

Через какое то время в землянку ввалился Тихомиров, в распахнутом полушубке, с шапкой в руке.
— Товарищ комбриг, я провалил операцию…
Флегонтов стоял у раскаленной докрасна железной печурки спиной ко входу. С минуту он молчал.

Затем повернулся к Тихомирову и строго сказал:
— Судить тебя надо!
— Не потерплю никакого суда! — вскинув голову, крикнул вдруг Тихомиров и бросил шапку оземь. Не потерплю!
— Да ты соображаешь, что говоришь? — воскликнул Флегонтов, возмущенный такой выходкой.
Владимир низко опустил голову. Он уже осудил себя высшим судом на земле — судом собственной совести, добровольно приняв на себя всю вину за смерть боевых товарищей. Сейчас он мучительно жалел лишь о том, что не погиб вместе с ними. Он знал, что нет и не будет ему теперь покоя, пока на свете останется хоть один фашист.

— Вот мой пистолет.— Тихомиров протянул оружие, но глаз не поднял, боясь, что не сдержит слезы.

— Или расстреляйте своей рукой, или дайте искупить вину!

Флегонтов снова отвернулся к печке. «Ну и горяч! С таким характером и пулю пустить себе в лоб — пара пустяков».

Надо было безотлагательно принимать решение: и тут неожиданно вспомнилось давнее… Тихомиров чем-то вдруг напомнил Караича, командовавшего интернациональным отрядом на Уссурийском фронте. Перед глазами стоял высокий сероглазый парень в морском бушлате, перетянутом портупеей. Поначалу этот отчаянной храбрости матрос тоже норовил все сделать по-своему, а потом из него вышел прекрасный командир, бесстрашный и выдержанный, не терявший голову даже в самых сложных ситуациях. Тихомиров и внешне чем то походил на Караича…

— Алексей Канидьевич,— негромко обратился Федор Тараненко к комбригу, прервав нить нахлынувших на Флегонтова воспоминаний,— через полчаса совещание комсостава…

Совещание предстояло важное. За последнее время фашисты приняли целый ряд дополнительных мер предосторожности на железных дорогах в зоне активных партизанских действий: усилили охрану, до предела сбавили скорость движения поездов. В этих условиях подрыв рельсов перестал быть таким эффективным, как раньше. Нужно было срочно менять тактику «рельсовой войны». В виде контрмеры командование бригады предлагало испробовать такой метод: после того как эшелон спущен под откос, полностью уничтожать его. На совещании предполагалось обсудить план первой такой операции, назначить ее руководителя. Еще вчера Флегонтов думал поручить руководство очередной операцией Владимиру Тихомирову, но сегодня…

— Алексей Канидьевич, совещание,— еще раз напомнил Тараненко, полагая, что Флегонтов его не слышал.
— Да-да, помню,— совершенно спокойным голосом ответил командир бригады и попросил:

— Оставьте, пожалуйста, нас с Тихомировым одних…

Тараненко и Зиновьев молча покинули землянку. Машинально проводив их взглядом, Алексей Канидьевич и сам зачем то подошел к выходу. Постояв у двери, хотел что то сказать, но тут на глаза ему попалась валявшаяся на полу шапка Тихомирова. Ои наклонился и поднял ее.
— Это что у тебя с шапкой то? — спросил Флегонтов, показывая стоявшему к нему вполоборота Тихомирову обнаруженные в шапке пулевые пробоины.
— Не знаю,— неохотно обронил Владимир.
— Ну а голову то не зацепило? — забеспокоился комбриг, подумал: «Небось, дурья башка, нарочно под пули лез».

Тихомиров украдкой покосился на шапку. Во время атаки он, естественно, шел впереди и слышал вокруг себя свист вражеских пуль, но разве до них ему было, когда узнал, что убит Петр Вальков?

По разному люди реагируют на собственные неудачи. Одним, чтобы вновь обрести себя, необходимо время на тщательный разбор и анализ всего происшедшего, а другие тут же способны идти в новый бой. Им это даже нужно, ибо только победа может избавить их от гнетущего чувства вины. Им свойственно преувеличивать свою вину. К таким людям, повидимому, относился и Владимир Тихомиров. Он не стал оправдываться перед комбригом. А ведь он мог сослаться на недобросовестность разведчиков — посланные накануне в Липень, они засекли не все дзоты противника, занизили предполагаемую численность вражеского гарнизона. Перед началом операции к месту общего сбора опоздали бойцы из 752-го отряда (Ливенцева В.И.), поэтому участники операции не успели занять удобные позиции для атаки. Подкачали и артиллеристы: из четырех снарядов в цель попал только один. Да мало ли доводов можно найти для оправдания? Но Тихомиров всю вину принял на себя, видя главную причину в том, что при подготовке операции не учел замечания Флегонтова..

Принимая во внимание эти соображения, Флегонтов решил не наказывать Тихомирова.

— Завтра, как тебе известно,— сказал комбриг, обращаясь к Тихомирову,— предстоит операция по уничтожению эшелона с живой силой противника,— Алексей Канидьевич сделал полуминутную паузу, которая показалась Тихомирову необыкновенно долгой.— Так вот: командовать операцией будешь ты!
— Как, вы мне доверяете?!
— Доверяю. И объявлю сейчас об этом на совещании, а тебе, брат, лучше всего пойти поспать маленько…
— Можете быть спокойны, товарищ комбриг,— горячо заверил Владимир,— не подведу. Живым не вернусь, но отомщу гадам! Как отцу родному, клятву даю.

В сумерки следующего дня три взвода — два из кавгруппы, один из отряда имени Сталина — двинулись в направлении железной дороги Минск — Бобруйск. Тихомиров ехал рядом со своим тезкой Бобковым.

— Только бы кто-нибудь по ошибке не перехватил наш эшелончик,— пошутил Бобков и попал в самое больное место. Этого то пуще всего и опасался Владимир Тихомиров. Примерно в километре от стальной магистрали их встретили подрывники Семен Агапонов, Валентин Кузьмичев и Владимир Козлов. Они уже заложили под полотно железной дороги несколько мощных зарядов..”

Данной публикацией проект “Электронная книга Память. Осиповичский район” продолжает ряд материалов о партизанах-флегонтовцах, их легендарном комбриге майоре госбезопасности Флегонтове Алексее Канидьевиче, осиповичском периоде флегонтовцев (с октября 1942 года по сентябрь 1943 года).

Эта публикация и в память о моем деде Шпаке Василии Афанасьевиче, рядовом партизане-разведчике 44 отряда бригады “За Родину”, который погиб 4 января 1943 года возле д.Малая Горожа. В партизанскую бригаду “За Родину” он был зачислен 15 ноября 1942 года и вполне возможно, что мог принимать “боевое крещение” в операции по штурму Липеньского гарнизона – партизаны 44-го отряда, согласно замыслу операции, в период штурма казармы блокировали дорогу Липень-Свислочь в районе д.Кобылянка, чтобы не допустить помощь немцам из соседнего гарнизона в Свислочи…

Мы по-прежнему буквально “по крупицам” собираем материалы (фото, документы, воспоминания) о партизанах Осиповичского края. Если у Вас есть чем помочь ПОЖАЛУЙСТА ОТЗОВИТЕСЬ:

[contact-form][contact-field label=’Имя’ type=’name’ required=’1’/][contact-field label=’Ваши контактые данные – электронная почта, телефон (НЕ ПУБЛИКУЮТСЯ)’ type=’textarea’ required=’1’/][contact-field label=’Комментарий’ type=’textarea’ required=’1’/][/contact-form]