Осиповичские радистки: о героях и предателях подполья-исправлено 26.05.2021
В этой статье названы имена женщин-радистов, действовавших в Осиповичском районе, имена подпольщиков и имена предателей… Ликвидация подполья и нелегально работавших девушек-радистов состоялась “благодаря” предательству бургомистра д.Ясень Константина Хаустовича.
В мае 2021 года мы исправили данные в отношении резидента Мирановича Матвея Ивановича и его семьи, в доме которых размещалась и работала Анна Кошелева, коллега и подруга радистки и разведчицы Лидии Базановой. В предыдущей версии статьи Миранович М.И. был ошибочно указан как “Матвей Миронов”. Более подробный материал о семье подпольщика-резидента Мирановича М.И., их судьбе, будет размещен на нашем сайте несколько позже.
Также в мае 2021 года проект подготовил короткий видеофильм о радистке Зониной Н.С., имя которой продолжает числиться среди погибших, хотя ей удалось выжить, пройдя тюрьмы и концлагеря…
Сайт “Бобруйский гуру” в 2009 году (статья “Дело Птицы”) писал:
Память о Великой Отечественной войне избирательна. Из одних имен создавались неправдоподобные иконы героев, лишенные человеческих свойств, другие имена предавались забвению.
В конце марта 1944 года старший агент бобруйской абвергруппы №107 «Виддер» Дмитрий Замотин и следователь СД в Бобруйске Василий Погожаев вышли на след террористической организации, ставившей целью взрывы объектов жизнедеятельности города и прилегающих населенных пунктов.
По этому делу был арестован бургомистр поселка Ясень Константин Хаустович. В ходе допросов он признался, что в диверсионную работу его вовлекла родная тетка Елизавета Станишевская. Выдал он и двух резидентов советской разведки в Осиповичах: Евгения Дубовика, переводчика Осиповичской комендатуры, и Матвея Ивановича Мирановича.
Реакция немцев последовала незамедлительно. Машины с солдатами СД выехали по указанным адресам. Руководил операцией начальник бобруйской абвергруппы «Виддер» Доллерт. Немцам повезло. Вместе с резидентами они арестовали еще двух советских радисток: Анну Кошелеву и Екатерину Катюбенко. Обе радистки с рациями были отправлены в штаб 9-й армии Вермахта. В ходе психологической обработки девушки дали согласие участвовать в радиоигре на стороне немцев.
Аресты дальше покатились, как снежный ком. Нацисты арестовали троих служащих бобруйской управы, которые, как оказалось, были связанны с партизанами, среди них была школьная учительница Леванович-Попова. Под угрозой пыток женщина в свою очередь назвала новые имена подпольщиков. Так, именно от нее немцы впервые услышали о существовании опытной советской радистки Базановой-Карчевской по кличке «Птица», которая находилась в Бресте
В Брест за ней был послан специальный самолет.
Арест производили следователь тайной полевой полиции Василий Погожаев и старший агент СД Дмитрий Замотин. Базанову доставили в Бобруйск. Для ведения расследования из Бреста в Бобруйск прибыли опытные офицеры СД Цинт и Гасбах. Против Базановой не применялись меры физического воздействия, однако ее уличали очными ставками, надеясь, что и она перейдет на сторону немцев.
В тюрьме к тому времени оказались все, кто хоть косвенно имел отношение к Базановой: Александра Питкевич, Иван Шевчук, резидент в Бобруйске Григорий Семенович, некто Преволович, из дома которого в Бресте «Птица» вела радиопередачи. Брестский связной «Птицы» Спиридон Григорук был арестован со всей семьей. 14 апреля в перестрелке с немцами в деревне Жизлице погиб опытный подпольщик Иван Дмитриевич Филиппук.
Базанова отказалась участвовать в радиоигре на стороне немцев, тем самым подписав себе смертный приговор. Как позже показал на допросе в НКВД следователь абвергруппы №315 Константин Соколов, специальная команда тайной полевой полиции расстреляла Базанову и всех причастных к ней людей в конце апреля 1944 года. Аналогичные показания дал попавший в советский плен зондерфюрер Гасбах.
Разгром советской резидентуры немцы отметили широко. 2 апреля 1944 года в здании бывшего кукольного театра Бобруйска был устроен большой банкет. Гостей приглашал начальник абвергруппы №107 Доллерт. Среди почетных гостей были начальник штаба управления по охране тыла фронта, полковник Шенстедт Фоген и бургомистр Бобруйска Борис Меньшагин. За отличное выполнение задания Доллерт вручил Дмитрию Замотину медаль 1-го класса в золоте, Василию Погожаеву – медаль 2-го класса в серебре. Кроме того, Замотин, пять раз переходивший линию фронта с ответственными поручениями немецкого командования, в порядке исключения был произведен в лейтенанты германской армии.
Никто из агентов советских резидентур, отдавших жизнь за свое Отечество, не был награжден советским командованием даже посмертно. На сегодняшний день увековечена лишь память о «Птице» Лидии Базановой. В Бресте установлена гранитная мемориальная доска в честь блестящей советской разведчицы. Другие имена и деяния забыты полностью, стерты из памяти. Подпольщики, словно растворившиеся во мгле времени. Все они в советские времена считались “пропавшими без вести”, хотя из самого факта послевоенных допросов НКВД по делу ясно, что это была ложь и цинизм. Имена настоящих бобруйских героев-подпольщиков не проходили по каким-либо формам учета, не их вспоминали 9 Мая, не им дети нового поколения возлагали цветы.
Вот еще одна интересная статья “Генерал и Птица” о работе Л.Базановой и девущек радисток в Осиповичском районе:
Служба Лиды Базановой в ГРУ прослеживается достаточно отчетливо. Вместе с лучшей подругой и однокурсницей Анной Кошелевой, уроженкой деревни Макарьево Нелидовского района Калининской области, она была мобилизована в армию Автозаводским райвоенкоматом города Горького 30 апреля 1942 года. В Горьком (бывшем Нижнем) девушки оказались, уйдя из Калинина пешком буквально за несколько часов до того, как в город вошли немцы.
У них была бронь, как у контролеров ОТК сборочного цеха завода ГАЗ. Это давало им право провести военные годы вдалеке от передовой. Но Лида и слушать ничего не желала.
– Пускай в контролёры идут инвалиды… – заявила она.
С 5 мая 1942 года девушки-добровольцы осваивали профессию радисток в 40 отдельном радиобатальоне, дислоцированном в Сормове.
С 25 августа 1942 по февраль 1943 года старшие сержанты Базанова и Кошелева находились в распоряжении разведотдела штаба Сталинградского фронта. К сожалению, сведений о характере их использования в этот период времени нет. Известно только, что в феврале они были отобраны для обучения в специальной разведшколе и направлены в Москву.
Школу они окончили в июне 1943. Руководство школы отзывалось о них положительно: и Базанова, и Кошелева отлично учились, были сообразительны, инициативны, получили несколько благодарностей от командования. Неудивительно, что и задание им было дано сложное: десантироваться в район белорусского города Осиповичи в составе разведгруппы 309 партизанского отряда (имени Кирова). Группой командовал опытный разведчик – кавалер двух орденов Красного Знамени Михаил Самсоник.
Лиде был присвоен личный позывной – «Птица».
Этот факт следует отметить особо. С легкой руки очевидцев и журналистов, в 60-е годы Базановой «присвоили» позывной «Ласточка». По мысли советских идеологов, это выглядело романтично и, если можно так сказать о позывном разведчика, по-женски, что ли. Хотя агентурная разведка – дело, разумеется, вообще не женское.
11 августа 1943 года (дата отмечена в Партизанской хронике) десантирование состоялось, о чем Лида сообщила в Центр во время первого сеанса радиосвязи. Вместе с Лидой на задание ушла и Анна Кошелева. Девушкам предстояло работать в разных местах, так как у Самсоника были четыре радиоточки и большая сеть агентов-осведомителей.
Анна (позывной – «Жаворонок») осталась в Осиповичах. Там она легализовалась, радиопередачи вела из квартиры резидента Матвея Ивановича Миронова, мастера по ремонту вагонов станции «Осиповичи». С января 44-го работала вместе с радисткой Екатериной Котюбенко (позывной «Сирень») из Челябинской области.
Лиде выпал Бобруйск. Это был наихудший жребий. В Бобруйске формировались фронтовые части 9 армии вермахта. Он был переполнен разведчиками и контрразведчиками противника. Восточную комендатуру Бобруйска возглавлял влиятельный нацист майор Георг Молл, хороший приятель Геринга. Он лично курировал русскую городскую полицию, отличавшуюся завидной активностью. В городе шли повальные обыски и облавы. Всех подозрительных немедленно отправляли в службу безопасности СД, где приговоры не отличались разнообразием.
Очисткой тылов фронта от советских разведчиков, партизан и подпольщиков занималась 532 оберфельдкомендатура генерал-лейтенанта Густава Бернгардта и фельджандармерия. Оберфельдкомендатуре подчинялась 707 охранная дивизия, две венгерские пехотные дивизии и три восточных батальона. Военными вопросами ведала гарнизонная комендатура, прибывшая в октябре 1943 года из Орла.
В Бобруйске действовали несколько трудовых лагерей со своим начальством и два больших лагеря военнопленных – дулаг (пересыльный лагерь) 131 и шталаг (стационарный лагерь) XXI A, где одновременно находились до 60 тысяч человек. Но это тема особого разговора…
Главным противником Лиды Базановой была 107 абвергруппа «Виддер», занимавшаяся вопросами контрразведки. Особую опасность представляла русские сотрудники Абвера. Рвением и, если угодно, полицейским талантом отличались опытный вербовщик агентуры Дмитрий Шестаков-Арсеньев, уроженец Краснодарского края, бывший воентехник РККА; Любовь Лоткова, уроженка Брянской области, перевербованная разведчица одного из белорусских партизанских отрядов; командир охранного отряда, бывший старший лейтенант РККА Константин Ключанский.
Жестокостью и оперативной хваткой «славились» старший агент Абвера в Бобруйске Дмитрий Замотин (псевдоним «Лис»), уроженец Смоленской области и следователь «Виддера» Василий Погожаев из тульского города Одоева. Этим людям предстояло сыграть трагическую роль в судьбе «Птицы».
До 20 сентября 1943 года «Птица»-Базанова находилась в партизанском отряде. В лесной жизни случалось всякое. Иногда приходилось брать автомат и отбивать нападение карателей. Иногда партизаны неделями скитались по болотам, прорывая немецкую блокаду.
Но вот для Лиды (к тому времени разведотдел 2-го Белорусского фронта присвоил ей рабочий псевдоним Карчевская) началась настоящая работа. После множества приключений связная Елизавета Станишевская доставила Лиду в Бобруйск. Рация была установлена у резидента, завуча Бобруйской средней школы Анны Ивановны Поповой-Леванович. Она же была ответственной за снабжение «Птицы» информацией.
«Птица» впервые вышла в эфир из Бобруйска 25 сентября. С тех пор и до самого переезда в Брест ее рация считалась действующей и заслуживающей полного доверия. Информация от Базановой регулярно поступала в разведотдел фронта.
Так продолжалось до конца октября 1943 года. Однажды, как рассказывал оставшийся в живых агент Лиды, стрелочник станции «Бобруйск» Иван Шевчук, Лида прибежала к нему вечером, страшно взволнованная:
– Иван Яковлевич, я сегодня работала с чужим корреспондентом. Немцы меня засекли. Мы пропали!
Шевчук приуныл:
– Если тебя поймают, нам всем капут…
Лида покачала головой:
– Не беспокойтесь, вам ничего не грозит, я застрелюсь.
Как выяснилось позже, Лиду запеленговал агент 107 абвергруппы Иван Волокитин, 1915 года рождения, уроженец села Ленино Боринского района Липецкой области, бывший офицер РККА. По формам учета в Центральном архиве Министерства обороны он до сих пор проходит пропавшим без вести 14 декабря 1941 года.
Исходя из сложившейся обстановки, Центр принял решение эвакуировать «Птицу» в Брест. В качестве резидента с ней уехала преподаватель немецкого языка Александра Григорьевна Питкевич (псевдоним Сомова), жена репрессированного в 1937 году адвоката. Некоторое время она уже была связной между Самсоником и «Птицей».
К моему изумлению, у такого ценного агента ГРУ, каким была Лида, совсем не оказалось денег на переезд. Как свидетельствуют документы, их пришлось собирать у знакомых и даже незнакомых людей. Кроме того, с переездом был связан ряд других малопонятных обстоятельств.
Город Брест находился в полосе 2 армии группы «Центр». Сам город, кроме цитадели и вокзала, немцы захватили уже в первый день войны. Как им это удалось, рассказал в своих мемуарах начальник 4 Отдела Главного управления имперской безопасности (РСХА) бригаденфюрер СС Вальтер Шелленберг. Он писал, что перед войной Кремль совершенно неправильно оценивал политическую обстановку в Европе. В какой степени немцам удалось ввести в заблуждение наше командование, свидетельствует такой факт. До начала войны оставалось несколько часов, а «в Брест-Литовске русские пехотные батальоны еще маршировали под гром барабанов». Командир 28 стрелкового корпуса РККА В.С. Попов писал, что нападение немцев было абсолютно неожиданным, так как никто корпусное командование ни о чем не предупреждал.
Теперь враждующие стороны поменялись местами. Перед Ставкой Верховного Главнокомандующего Сталин поставил задачу скрытно подготовить грандиозную стратегическую операцию по разгрому всей центральной группировки немецких армий, нанеся внезапный удар. Рация старшего сержанта Базановой была всего лишь одним, хотя и чрезвычайно важным, звеном этой подготовки.
В Бресте советским разведчикам противостояла 315 абвергруппа, сформированная при 399 охранной дивизии. Ее возглавлял обер-лейтенант Франк Цинт (псевдоним «Кимфер»). Заместителем Цинта, а по совместительству и переводчиком, был зондерфюрер Вильгельм Гасбах, из поволжских немцев, эмигрировавший в Германию вместе с родителями еще в 1918 году. Именно при изучении его уголовного дела полковник Фёдоров случайно обнаружил записку Гасбаха, в которой шла речь об аресте советской радистки Лидии Базановой и передаче ее в распоряжение абвергруппы 315.
Вот как это случилось.
В Бресте из крупных военных штабов находился только штаб 8 венгерского корпуса. «Птица» сообщила об этом в одной из своих первых шифровок. Штаб 2 армии, по информации Базановой, дислоцировался в Пинске. Командовал армией генерал-полковник Вальтер Вейс, уроженец города Тильзит в Восточной Пруссии. Ранее он командовал 27 пехотным корпусом, отличившимся под Ржевом. Именно за Ржевские бои фюрер наградил Вейса Золотым крестом. Начальником штаба армии был… Впрочем, об этом позже.
Если в Бобруйск Базанова прибыла на подготовленную к работе базу, то в Бресте советских резидентур не было. Ей самой (это был единственный случай во время Великой Отечественной войны, когда женщина-радистка стала резидентом) приходилось создавать резидентуры практически с нуля. Разумеется, к работе радистки это имело совсем отдалённое отношение.
В этой связи встает закономерный вопрос: почему Базанову решили направить в город, где советская разведка не имела надежной агентуры?
В Бресте у нее оказался только один случайный знакомый – слесарь брестского паровозного депо Спиридон Сергеевич Григорчук, сведений о котором, к сожалению, сохранилось очень немного. Именно Григорчук познакомил «Птицу» со связными партизанских отрядов Гинем и его братом Виктором, с Иваном Филиппуком, с кухаркой начальника товарной станции «Брест-Восточный» Мозера Марией Каленик.
Каленик устроила Базанову уборщицей квартиры Мозера, что дало ей возможность получить аусвайс на пользование железнодорожным транспортом. Все это, разумеется, выглядит хорошо и солидно, вот только в условиях жестокой войны, где только один неверный шаг стоил человеку жизни, компетентность вышестоящих органов советской разведки вызывает большие сомнения.
Как бы там ни было, за очень короткое время «Птица» подготовила большую группу агентов. Дочь Григорука Нина собирала сведения о движении поездов южного (Ковельского) направления. Переписчик вагонов Кирилюк наблюдал за перевозками с Востока на Запад. Движение немцев по Московскому шоссе отслеживала домохозяйка Анна Клопова, жившая у Кобринского моста. Александра Шиш, переводчица комендатуры, доставляла сведения о состоянии брестского гарнизона.
Информация пошла, и тут, в самый неподходящий момент, в начале февраля 1944 года, у «Птицы» село питание рации. Ситуация была настолько критической, что Базанова обратилась с двумя буквально отчаянными письмами к руководителю советской диверсионной группы Михаилу Чернову, оперировавшему в районе Бобруйска. Дважды она просила Чернова о встрече. Дважды она приезжала в заранее назначенные места, но никого там не находила.
«Птица» буквально упрашивала достать ей батареи, продукты, деньги, так как, по ее собственным словам, она оказалась в очень дрянном положении.
Не менее сложное, я бы даже сказал, отчаянное положение, было у начальника штаба 2 армии группы «Центр» вермахта генерал-майора Хеннига фон Трескова. Он видел, что война идет к позорному концу, что выхода из создавшейся ситуации уже не видать, он не мог сидеть сложа руки, когда в бессмысленной бойне погибали миллионы людей.
Это был человек чести, редкого мужества и большого оперативного таланта. Родился он 10 января 1901 года в Померании, в семье старопрусских помещиков. Разумеется, военная карьера стала единственным достойным применением его сил.
На фронт Первой мировой он ушел добровольцем в 16 лет. Сражался на Западном фронте. В 1919 году как солдат Добровольческого корпуса принял участие в подавлении революционного движения в Германии. В 1924 году получил лейтенантские погоны Рейхсвера.
Молодой офицер с восторгом принял программу Гитлера. Он увидел в ней освобождение от пут насквозь коррумпированной Веймарской системы, которая так напоминает сегодняшнее положение дел в России. Его до глубины души оскорблял несправедливый и грабительский Версальский мирный договор, согласно которому хищники всего мира имели право грабить германский народ. Конечно, нацисты были не единственными критиками режима – кроме них и коммунистов, были ещё и старые германские консерваторы – но политическая импотенция последних, которым оставалось верно тогдашнее старшее поколение, закономерно толкала германскую молодёжь в объятия нацистов.
Отрезвление приходило постепенно. Фон Тресков, воспитанный на рыцарских принципах ведения войны, не принял доктрину нацистов уничтожения целых народов во имя торжества мифической германской расы.
Еще по окончании Польской компании, осенью 1939 года, он, тогда офицер Генерального штаба (OKW) при одной из дивизий, сказал своему другу барону Фабиану фон Шлабрендорфу:
– Долг чести требует от нас не щадить себя ради скорейшего падения Гитлера и национал-социализма, чтобы спасти Германию и Европу от варварства.
Это были не пустые слова.
Начиная с 1941 года, когда командир 58 пехотного полка 6 пехотной дивизии 9 армии вермахта полковник фон Тресков получил назначение на Восточный фронт, он вошел в группу оппозиционных к Гитлеру офицеров и генералов. Эти люди считали стратегической ошибкой войну против СССР. Они категорически протестовали против нечеловеческого отношения к советским военнопленным. Считая Сталина тираном и убийцей, они всеми силами стремились к объединению с русскими генералами, оказавшимися в германском плену, с целью создания союзного Германии антисталинского правительства России.
При всем том внешне фон Тресков оставался прусским служакой. Он быстро продвигался по служебной лестнице. Только самый ограниченный круг единомышленников знал, что этот человек постоянно ищет способ покончить с Гитлером и его окружением.
Вокруг фон Трескова постепенно сформировался штаб заговорщиков. Нити заговора вели в Берлин, к видному военному чиновнику Гёрделеру, к герою африканской компании графу фон Штауфенбергу и другим высшим военным чинам Рейха.
13 марта 1943 года, когда Гитлер посетил штаб группы армий «Центр» в Смоленске, фон Трескову, тогда офицеру оперативного отдела штаба, и фон Шлабрендорфу удалось заложить в самолет Гитлера бомбу замедленного действия. Бомба не взорвалась. Не потерявший хладнокровия Шлабрендорф сумел на глазах у охраны ставки фюрера в Восточной Пруссии, куда прибыл самолет, изъять ее. Покушение осталось тайной на долгие годы.
С этим все ясно. Другая мысль не дает покоя. В немецком тылу работа «Птицы» шла очень трудно. Не потому, что разведчице не хватало опыта, а потому, что… И тут я встаю в тупик.
…Только через месяц проволочек и непонятной бездеятельности, в начале марта 1944 года, Базанова получила от разведуправления питание для рации и деньги. Точных сведений, как это произошло, у нас нет. По одной версии, к ней был послан специальный связник Владимир Шайкин, имевший три заброски в тыл к немцам. Он даже оставил свои воспоминания об этой операции.
По другой – питание «Птице» доставила партизанская связная Василиса Селивоник.
По третьей версии, батареи прибыли в Брест в корзине под яйцами, которые привезла Базановой ее подруга, жительница Бреста Вера Жигимонт. Впрочем, сейчас это уже неважно.
10 марта 1944 связь с Базановой была восстановлена. Разведотдел информировал, что Указом от 4 февраля 1944 года она награждена орденом Отечественной войны II степени. Одновременно разведчице был присвоен новый позывной – «Горлица». Базанову предупредили, чтобы она готовилась к переброске на левый берег Западного Буга, в Польшу.
Однако в начале апреля связь с «Горлицей» вновь прервалась. Теперь уже насовсем.
Что же случилось? Почему немцам удалось разгромить хорошо законспирированную советскую разведывательную сеть не только в Бресте, но и в Бобруйске, и в Осиповичах?
Официальное расследование, проведенное разведотделом и СМЕРШем 2 Белорусского фронта летом 1944, результатов не дало. Более того, старший помощник начальника разведотдела Алексей Овчинников отправил матери Базановой заведомо ложное сообщение о том, что «ее дочь, старший сержант Базанова Лидия Андреевна, находясь на фронте, пропала без вести в Бресте в декабре 1944 года».
Что это: обыкновенная халатность чиновника? Или равнодушное, свойственное советской бюрократии, наплевательское отношение к судьбе человека? Трудно сказать. Известно только, что Овчинников знал об аресте «Горлицы» в апреле 1944 года. Об этом сообщил разведотделу агент «Костров», о котором история не сохранила никаких сведений.
А вот что мы сегодня знаем об этой трагической истории (далее приводятся данные, которые уже были в начале статьи – о предательстве бургомистра К.Хаустовского, мы их дублируем сознательно, для более полной картины по Л.Базановой):
…В конце марта 1944 года старший агент бобруйской 107 абвергруппы «Виддер» Дмитрий Замотин и следователь Василий Погожаев вышли на след террористической организации, ставившей целью взрывы объектов жизнедеятельности города и прилегающих населенных пунктов. По этому делу был арестован бургомистр поселка Ясень Осиповичского района Константин Хаустович….- читайте Под угрозой физического воздействия он признался, что в диверсионную работу его вовлекла родная тетка Елизавета Станишевская. Выдал он и двух резидентов советской разведки в Осиповичах – Евгения Дубовика, переводчика Осиповичской комендатуры и Матвея Миронова.
Реакция немцев последовала незамедлительно. Машины с солдатами СД выехали по указанным адресам. Руководил операцией начальник абвергруппы «Виддер» Доллерт.
Немцам повезло. Вместе с резидентами они доставили и двух советских радисток – подругу Базановой Анну Кошелеву и Екатерину Катюбенко. Обе девушки, со своими рациями были отправлены в штаб 9 армии. Они дали согласие участвовать в радиоигре на стороне немцев.
Дальше аресты покатились как снежный ком. В руки абверовцев попали трое служащих бобруйской управы, связанные с партизанами, учительница Леванович-Попова. От нее немцы впервые услышали о существовании опытной советской радистки Базановой – Карчевской.
В Брест за ней был послан специальный самолет. Арест производил всё тот же Дмитрий Замотин. Этот арест он решил обставить с максимальной театральностью: картинно стал знакомиться на улице, пригласил в летнее кафе (весна 1944 года была тёплой, солнечной; в Белоруссии, в отличие от голодного Сталинграда, в пору оккупации общепит вообще хорошо функционировал). Видимо, Лидия рассудила, что бедной девушке было бы неплохо провести чудный весенний вечер в приятной компании. Всю дорогу Замотин был галантен, любезен, мягко намекал на продолжение знакомства. Расплатившись, он вызвался проводить Лидию до дома. В переулке Замотин наклонился к Лидии, и… «Вы арестованы», свет фонарика в глаза, скрип тормозов, платок на лицо, изъятие ключей из кармана, аэродром, борт.
Судя по захваченным документам, Базанову не били. Ее уличали очными ставками. Главными свидетелями ее антинемецкой деятельности оказались Аня Кошелева и Катя Катюбенко (можем себе представить, какой ад был у Лидии на душе, когда она увидела, что свидетелем обвинения против неё выступает лучшая подруга).
В результате расследования, которое вели прибывшие из Бреста офицеры Абвера Цинт и Гасбах, в тюрьме оказались все, кто хоть косвенно имел отношение к Базановой – Александра Питкевич, Иван Шевчук, резидент в Бобруйске Григорий Семенович Преволович, из дома которого «Птица» вела радиопередачи. Брестский связной «Птицы» Спиридон Григорук был арестован со всей семьей. 14 апреля в перестрелке с немцами в деревне Жизлица погиб опытный подпольщик Иван Дмитриевич Филиппук.
В тюрьме «Птица» вела себя мужественно. Об этом рассказал ее оставшийся в живых сокамерник Григорий Корицкий, житель станции Завишино. Например, она категорически отказалась участвовать в радиоигре на стороне немцев, тем самым подписав себе смертный приговор. В последний момент «Птица» успела перестучать в стену камеры Корицкому, что ее предала Леванович.
Как позже показал на допросе в НКВД следователь 315 абвергруппы Константин Соколов, специальная команда тайной полевой полиции (GVP) расстреляла Базанову и всех причастных к ней людей уже в конце апреля 1944 года – кого в одном из бастионов Бреста, кого во дворе Бобруйского СИЗО. Аналогичные показания дал попавший в советский плен зондерфюрер Гасбах.
Разгром советских резидентур немцы отметили с нетипичным размахом. 2 мая 1944 года в здании бывшего кукольного театра Бобруйска был устроен банкет. Гостей приглашал начальник абвергруппы №107 Доллерт. Среди почетных гостей были начальник штаба управления по охране тыла фронта полковник Шенстедт Фоген, бургомистр Бобруйска Борис Меньшагин и много других чинов поменьше. За отличное выполнение задания Доллерт вручил Дмитрию Замотину медаль I класса в золоте, Василию Погожаеву – медаль II класса в серебре. Кроме того, Замотин, пять раз переходивший линию фронта с ответственными поручениями немецкого командования, в порядке исключения был произведен в оберлейтенанты германской армии. Это была действительно редкая и экстраординарная награда.
Никто из агентов советских резидентур, отдавших жизнь за Отечество, не был награжден советским командованием даже посмертно. Их имена и деяния в современной России (между прочим, в Республике Беларусь Лидия Базанова считается национальным героем) забыты полностью. Все они, словно растворившиеся во мгле времени, считаются пропавшими без вести, если вообще проходят по каким-либо формам учета.
Можно ли согласиться с таким положением дел? Быть может, Министерство обороны РФ, в архивах которого есть, наверное, более полные сведения о событиях марта-апреля 1944 года в Бобруйске, Осиповичах и Бресте, восстановит историческую справедливость?
Имена этих героев сохранились только благодаря документам немецкого следствия.
Имена расстрелянных по делу «Птицы» в Бобруйске:
БАРКОВСКАЯ Антонина Емельяновна,
ЛЕВАНОВИЧ-ПОПОВА Анна Ивановна и ее сын Виктор,
МИРОШНИКОВА Валентина,
ПРЕВОЛОВИЧ Григорий Семенович,
РУДНЕВ Митрофан Михайлович,
ШЕВЧУК Степан Яковлевич.
Имена расстрелянных по делу «Птицы» в Бресте:
БАЗАНОВА Лидия Андреевна,
ГРИГОРУК Спиридон Сергеевич, его жена Надежда Васильевна и дочь Нина,
КАЛЕНИК Мария Павловна и ее дочь Лида,
КИРИЛЮК Николай Кондратьевич,
ФИЛИППУК Иван Дмитриевич (убит при аресте).
Этих людей хорошо помнят только в Белоруссии. Там их имена занесены в почетные Книги памяти. В Бресте, на улице имени Лидии Базановой, установлена гранитная мемориальная доска в честь блестящей советской разведчицы. Шутка ли – восемь месяцев продержаться в оперативном тылу у немцев, да еще вести при этом активную агентурную работу! У нас же Лидия Базанова – просто безликая табличка на стене дома. Несправедливо это и, убежден, неправильно.
Генерал фон Тресков свою победу праздновал недолго. В покушении на Гитлера 20 июля 1944 года он не принимал непосредственного участия, но безусловно, знал о нем. Когда 21 июля генералу по телефону сообщили о провале покушения и начале арестов, фон Тресков выехал на передовую и направил свой броневик на советский аванпост. Вскорости раздался взрыв… Так он хотел спасти от репрессий своих друзей и близких.
В штабе генерал оставил шифрованную записку. Вот она:
«Теперь все нацисты и их шавки набросятся на нас и будут поливать грязью. Но сегодня, как никогда, я убежден, что мы поступили правильно. Гитлер давно уже стал врагом не только всего мира, но и Германии… Моральная ценность человека определяется тогда, когда он показывает, что готов отдать жизнь за свои убеждения».
Под последним предложением «Птица» вполне могла бы поставить свою подпись. Однако два убежденных противника национал-социализма так никогда и не увидели друг друга. Более того, фон Тресков не колеблясь подписал санкцию на расстрел 15 членов советской резидентуры в Белоруссии. В их числе была и Лида Базанова.
Можно, конечно, задать вопрос: почему?
Генерал, при всех своих антинацистских настроениях, был подлинным и убежденным врагом «Птицы». Он любил свою страну по-своему и, разумеется, никогда не пошел бы на переговоры со Сталиным. «Птица» тоже любила свою страну, и потому в самое трудное для себя время, в Брестской тюрьме, отвергла саму мысль о сотрудничестве с врагом.
Единственным же подлинным выигравшим во всей этой истории остался Дмитрий «Лис» Замотин. Его отец Александр Замотин, также перешедший на сторону немцев, был убит в 1944 году в возрасте 52 лет. О самом Лисе доподлинно известно, что он был ещё жив в 1946 году, находился в американской зоне оккупации Германии. Союзники планировали выдать НКВД большую группу русских перебежчиков, среди которых был и Замотин; однако в феврале 1946 года, справив тридцатилетний юбилей, он неожиданно исчезает. Дальнейшая судьба его не документирована – известно лишь, что на кладбищах Латакии и Вальпараисо есть могильные плиты с одним и тем же именем – Дмитрий Замотин и одним и тем же годом рождения – 1916. Старый лис остался лисом и после смерти…
Об авторе
